Газетчики надрывались: «Купите вечернюю!
Италия! Германия! Австрия!»
А из ночи, мрачно очерченной чернью,
багровой крови лилась и лилась струя.

Можно с точностью до дня установить, когда у юного чубатого бунтаря-Маяковского родились эти строки (В. Маяковский, «Война объявлена»),— первого августа 1914 года. Событиям, принявшим в тот день лавинообразный характер, предстояло перечеркнуть размеренное развитие цивилизованного общества и выбросить его на новую, лукаво-циничную и высокотехнологичную орбиту. Германия из страны прусской муштры превратится в страну, где поклоняются жестяному идолу-«Фольксвагену». Лапотно-домотканная Россия обернётся для западного мира «империей зла». Старомодная бабка-Великобритания утратит влияние над домочадцами, а её нагловатый внук-непоседа из-за океана возомнит себя вершителем мировых судеб.

О причинах начала Первой мировой или, как её называют на Западе, Великой войны, продолжают судить. Пользуясь форматом блога, выскажу своё мнение: не окажись на российском престоле слабовольного царя-алкоголика, ни одна закулисная шатия-братия не смогла бы столкнуть в кровавой бойне русский и немецкий народ. Две страны, проросших друг в друга культурными, промышленными, да и просто родственными связями. Не спорю, мы разные. Что всегда давало повод для подтрунивания: «Да, братъ-нѣмецъ! Про тебя говорятъ, будто ты обезьяну выдумалъ, а коли поглядѣть да посмотрѣть, такъ куда мы противъ васъ на выдумки тороваты!...» Только это — разность супругов, позволяющая дожить до серебряной свадьбы.

Но за тяжелой пурпурной портьерой в Зимнем дворце скрывалась и нашёптывала Франция: «Ату, Германию!», а по зеркальному паркету скользили лощёные британские лорды, жаждущие ослабить российское влияние на Востоке: «Ату, ату!». За проделки подобного рода история (в смысле, предначертанный свыше ход событий) наказывает беспощадно. Сами, в результате, и оказались в кровавых дураках — положили на Сомме цвет нации. Не случайно, в Европе (а также в Австралии и Канаде, коих угораздило послать своих пацанов на заклание) Первую мировую войну воспринимают с куда большим надрывом, чем вторую.

Громоздящемуся городу уродился во сне
хохочущий голос пушечного баса,
а с Запада падает красный снег
сочными клочьями человечьего мяса.

Молодёжь Европы научилась убивать раньше, чем любить. Об этом писали Хемингуэй, Эрих-Мария Ремарк, Барбюс, Фрэнсис-Скотт Фитцджеральд и другие представители «потерянного поколения», нюхнувшие пороху и заразившие многие поколения восторженных юнцов ложной романтикой фронта. Она оказалась сильнее незаросших политических противоречий. Из Первой мировой плавно вытекла Вторая. Как говорится, между первой и второй промежуток небольшой... Ефрейтор-Гитлер, ефрейтор-Рокоссовский, унтер-офицер-Жуков, лейтенант-де Голль... Вместе с ипритом и окопными вшами все эти замечательные ребята вкусили и особую кровожадную пищу гигантских охватов и встречных танковых сражений.

100 лет, как кажется, это бесконечно далеко. Но включишь телевизор — и события прошлого перестают казаться хрестоматийными параграфами.
Про автомобили. Именно Первой мировой мы обязаны тому, что берем ключи, пикаем на кнопочку сигнализации и уже через пять минут встаём в бесконечную пробку где-нибудь на «Алтушке» или Ленинском. Сто лет назад автомобили не просто впервые были широко применены в условиях войны. Сложилась инфраструктура — станции технического обслуживания, огромные штаты подготовленных водителей и ремонтников, скользящие графики, поставка запасных частей и ГСМ. После войны, как водится, немалое количество техники оказалось не у дел, её распродавали по бросовым ценам. И как один из итогов Первой мировой произошёл переход автомобиля из категории роскоши, доступной элите общества, к состоянию общедоступному. А там уже и до «Фольксвагена» рукой было подать...