Началось всё с обнаруженного в интернете архива www.fortepan.hu , с массой снимков известных венгерских событий 1956 года. Представим себе человека с фотоаппаратом, разъезжавшего среди этого ада на машине, и делающего снимки, гонораром за которые могла оказаться ответная пуля.

Из всех антисоветских выступлений постсталинского периода события в Венгрии труднее всего подаются осмыслению. Если в том, что произошло в Берлине в 1953-м, в Познани в июне 1956-го, и даже в Тбилиси в марте 1956-го прослеживается логика, некий вектор народного гнева, то в Будапеште, подчас казалось, все выступали против всех — студенты и рабочие, военные и сотрудники местной госбезопасности AVH, хортисты и коммунисты.

Столь же неоднозначно реагировали на развернувшиеся события в Кремле. В архиве А.Н. Яковлева хранится протокол заседания Президиума ЦК КПСС от 23 октября 1956. Первый зампредсовмина Анастас Иванович Микоян высказывает сомнение относительно применения против восставших силы: «Что мы теряем? Руками самих венгров наведем порядок. Введем войска, попортим себе дело». Микоян убеждён, что без венгерского лидера Имре Надя «не овладеть движением, дешевле и нам».

В итоге победила точка зрения о необходимости ввода войск. При этом приказали огня не открывать. Первые подразделения советской армии вступили в мятежный Будапешт в шесть утра 24 октября, и к семи вечера уже имели около 20 убитых и 40 раненых. Повстанцы сожгли два танка, подбили два других и ещё четыре бронетранспортёра. 25-го в город вошли 128-я гвардейская стрелковая дивизия из Закарпатья и 33-я гвардейская механизированная дивизия генерал-майора из состава отдельной механизированной армии в Румынии. Они двигались походной колонной, уставшие после дальнего марша, даже не расчехлив стволы орудий. Повстанцы благоразумно пропустили танки и ударили по артиллеристам и тыловым подразделениям. Потери были очень велики.
Нерешительность в политике обходится дорого. Недавний пример — события на киевском майдане, где верные присяге и воинскому долгу подразделения ОМОН так и не дождались приказа о подавлении беспорядков. Думаю, каким бы искренним приверженцем западных ценностей не был человек, вряд ли он желал, чтобы «революция вышиванок» повернулась в нынешнем её направлении. Впрочем, судьба Януковича сложилась не в пример благополучнее судьбы венгерского народного премьера Имре Надя.

Политика и мораль трудносовместимы. Кто победит, кто сильнее — тот и будет в итоге прав. Вопрос, на чьей стороне стоять. Своя правда была у студентов и рабочих, выступивших против коммунизации общества и против бесчинства «жёлтых ботинок», как в Венгрии называли сотрудников Államvédelmi Hatóság (AVH) — управления государственной безопасности. Вероятно, за правду стояли и те, у кого дома всё ещё висел портрет Миклоша Хорти, и кто горными тропами спешил из Австрии на помощь повстанцам (среди изъятого в ходе подавления восстания трофеев оказалось около 2000 единиц западного стрелкового оружия). И точно за правду шли под пули советские офицеры и солдаты. Для большинства из них «фашизм» был не просто громким словом из уст замполита.

В оценке венгерских событий 60-летней давности мнения расходятся до сих пор. Хотя сами венгры отмечают 23 октября как государственный праздник, непонятно, что именно праздновать. Просто сам факт первой массовой демонстрации в Будапеште? Но студенческие митинги начались раньше, да и в правительстве к тому времени уже назрел курс на десталинизацию. Наконец, решающий поворот в событиях произошёл только спустя неделю: 29 октября распустили ненавистную гозбезопасность, 29-го же советские войска начали понемногу покидать Будапешт. Что и отмечать! Убрать войска потребовал новый председатель совета министров Имре Надь. И мы, что весьма показательно, немедленно подчинились.

И ещё, к досужим разговорам о кровожадности советского руководства, другой документ из фонда А.Н. Яковлева — протокол президиума ЦК КПСС от 30 октября 1956 года. Из него явствует, что заседание едва не закончилось решением о полном выводе советских войск из стран социалистического лагеря. Не забудем, за столом сидели люди, помнившие, что такое война. Никто из них не жаждал крови. Однако венгры сами предопределили жёсткий сценарий событий, начав — тотчас после ухода наших частей из Будапешта — кровавые чистки своих же партработников, милиционеров, гебистов и их семей.

И вот, четвёртого ноября советские войска вступают в Будапешт вторично, на этот раз именно так, как занимали этот город в 1945-м: решительно и жёстко подавляя малейшее сопротивление. Недаром за эти бои давали не только Героя Советского Союза и орден Красной Звезды, но и орден... Отечественной войны II степени!

Происходившее не следует оценивать исключительно как выступление борцов за свободу Венгрии против советских оккупантов. Показателен факт: венгерская народная армия почти не вмешивалась в события. Иначе вряд ли обошлось такими потерями. Согласно официальной статистике, с 23 октября по 31 декабря 1956 года убито 2652 повстанца и 348 мирных жителей, ранено 19 226 человек. Венгерская народная армия потеряла 53 военнослужащих убитыми и 289 раненными. С нашей стороны потери составили 669 человек убитыми, 51 пропавшими без вести и 1251 раненными.

Вслед за этим, конечно, последовали репрессии, иммиграция 200 тысяч венгров. А в результате в стране сложилось уникальное положение, которое сами венгры называли gulyáskommunizmus — «гуляш-коммунизмом». Влияние Венгерской социалистической рабочей партии на жизнь населения было весьма формальным. Открывались кооперативы, предприятия сами вели планирование, полки магазинов ломились от товаров (в том числе и западных), граждане относительно свободно выезжали в капстраны. Это сочеталось с тем, что у нас преподносилось в качестве «завоеваний социализма» (и о чём сегодня с грустью вспоминают по всему бывшему соцлагерю): низкими коммунальными тарифами, бесплатными образованием и медициной, гарантированной занятостью, госфинансированием науки и культуры. Участие страны в Варшавском договоре также в значительной степени было номинальным: любые внешнеполитические риски всё равно брал на себя Советский Союз — это понимали и в Кремле.

Невольно подумаешь: а могли бы мы добиться схожего результата в ходе событий 3 — 4 октября 1993 года в Москве? Тогда погибло по официальным данным 137, а по неофициальным — свыше 400 человек. Грустно становится, когда видишь, за что заплачено этими жизнями.

Благодарю Ингарда Шульгу за помощь в подготовке статьи.