В жизни Айседоры Дункан, известной танцовщицы и второй жены Сергея Есенина, автомобили играли странную и страшную, поистине мистическую роль. В 1913 году в Париже при загадочных обстоятельствах погибли двое ее детей и гувернантка — автомобиль «Рено», в котором они ехали, упал в Сену. Сама Айседора множество раз попадала в аварии, разъезжая по России, а в путешествии по Европе с Сергеем Есениным им пришлось сменить 4 автомобиля. Пылкая и неудержимая Айседора постоянно терроризировала водителей, чтобы те ехали быстрее — что, конечно, неоднократно заканчивалось неприятностями. Одна из близких подруг Айседоры Дункан как-то написала про нее: «Быстрое движение было для нее так же необходимо, как дыхание. Она жила только тогда, когда неслась как сумасшедшая, останавливаясь только затем, чтобы поесть и выпить... Я до сих пор не понимаю, как мы не разбились раз двадцать, если не больше».

Кульминация трагических взаимоотношений великой танцовщицы с автомобильным миром той эпохи наступила 14 сентября 1927 года в Ницце. Около 8 часов вечера Айседора Дункан отправилась обедать в кафе неподалеку от гостиницы, где она остановилась, вместе со своей подругой Мэри Дести (со слов которой позже и были восстановлены события) и кинематографистом Иваном Николенко. Уходя из отеля, Айседора надела креповую шаль с длинной бахромой и изображениями птиц, цветов и китайских иероглифов, а также оставила на двери комнаты записку своему последнему на тот момент возлюбленному — Бенуа Фалькетто. Он был владельцем гаража «Гельвеция» в Ницце и разъезжал на очень популярном в то время во Франции двухместном спортивном автомобиле Amilcar CGSS. За обедом Мэри Дести внезапно почувствовала недомогание, и Дункан с Николенко пришлось ее увести. Когда они переходили улицу к Отелю, на Мери вдруг напали странные переживания, и она принялась отговаривать Айседору от поездок этим вечером, особенно на автомобилях, и особенно с Фалькетто. Однако Дункан была в отличном настроении и ответила Мэри так: «Даже если бы я знала, что это станет моей последней поездкой, то велела бы гнать во весь опор! Я снова влюблена!».

Когда к отелю подкатил Фалькетто на Amilcar-е, Дункан стремительно спустилась вниз, и Мэри выбежала за ней, умоляя ее надеть хотя бы плащ, так как на улице холодало. Айседора же отказалась, отшучиваясь, что вполне достаточно и шали. Тогда Мэри, все еще терзаемая непонятными предчувствиями, обратилась к водителю со словами «Вы не понимаете, какую великую личность везете сегодня вечером. Умоляю вас, будьте осторожней...». Айседора же, веселясь, обмотала шаль вокруг шеи, поцеловала подругу и воскликнула: «Прощайте друзья мои, я иду к славе!». 

Садясь в Amilcar, Айседора не обратила внимания на то, что конец ее шали свесился за борт и волочится по земле — в опасной близости от заднего колеса автомобиля. Фалькетто также не заметил этого из-за особенности строения кузова Amilcar CGSS, в котором пассажирское сиденье расположено немного левее и позади водительского. Заметила это только Мэри Дести — и тут же закричала, предупреждая Айседору, чтобы та подобрала шаль. Однако ее не расслышали или не успели расслышать, Бенуа дал газу, бахрома шали попала в спицы заднего колеса, и он мгновенно натянулся, ломая шею Айседоры Дункан. Смерть зафиксировали в 9:30 вечера в клинике Сен-Рош в Ницце. 

Впрочем, в описании катастрофы, которое приводит Мэри Дести в своей книге воспоминаний, Фалькетто назван Бугатти (вероятно, за прошедшие годы Мэри забыла настоящую фамилию невольного виновника трагедии или перепутала ее с предполагаемой маркой автомобиля):

 «Я побежала вперед и сказала Буггатти: 

— По-моему, вы не понимаете, какого великого человека вы сегодня повезете. Умоляю вас быть осторожным, и если она будет просить ехать побыстрее, умоляю — не делайте этого. Я сегодня страшно нервничаю. 

— Мадам, бояться вам нечего, — ответил он. — У меня в жизни не было никаких аварий. Вышла Айседора. Увидев ее красную шаль, он предложил ей свой кожаный пиджак. Она закинула конец шали через плечо и покачала головой со словами: 

— Adieu, mes amis. Je vais la gloire («Прощайте, друзья мои. Я иду навстречу славе!» — фр.). Это были последние слова, произнесенные Айседорой Дункан. Через минуту после этого она была мертва. Как объяснить, что произошло? Когда машина медленно двинулась и не успела еще отойти и на десять ярдов, я заметила, что бахрома ее шали тянется по земле, как текущая вниз тонкая струйка крови. Я закричала: 

— Айседора, твоя шаль, твоя шаль! Вдруг машина остановилась, и я сказала Ивану: 

— Беги быстрее к Айседоре и скажи ей, что у нее свисает шаль и что она разорвется. Я думала, что машина остановилась, потому что я крикнула, и бросилась к ней. Остановилось еще несколько машин, и Буггатти пронзительно закричал: 

— J’ai tue la Madonne , j’ai tue la Madonne ! («Я убил Мадонну, я убил Мадонну!» — фр.). 

Я подбежала к Айседоре и увидела, что она сидит на том же месте, что и две секунды назад, когда отъезжала, но ее прекрасная голова свешивается через борт, накрепко стянутая шалью. 

Эта мощная гоночная машина была двухместная и очень низкая. Сиденье шофера было чуть впереди второго, так что Буггатти, чтобы увидеть шаль, должен был повернуться. Крыльев у машины не было, и когда Айседора закинула конец шали через плечо, тяжелая бахрома зацепилась за заднее колесо с ее стороны. Естественно, несколько поворотов колеса — и бедная прекрасная головка Айседоры ударилась о борт, лицо разбилось и было зажато, как в тисках. Первый же быстрый оборот колеса сломал ей шею, повредив яремную вену, и убил ее на месте, как она того всегда желала; она не мучилась ни секунды и не успела понять, что же происходит«. 

Точно так же гибель знаменитой танцовщицы показана в знаменитом фильме «Isadora» (1968). 

 

В фильме, как вы сами можете убедиться, она садится в красный Bugatti type 35.

Видимо, из-за воспоминаний Мэри Дести, едва ли ни единственной свидетельницы катастрофы, видевшей все происходящее в мельчайших подробностях, и возник миф о том, что виновником гибели Айседоры стал автомобиль «Бугатти». И только самые дотошные биографы- такие, как Питер Курт в его работе «Айседора. Сенсационная жизнь», обращают внимание читателя на то, что виной всему был вовсе не «Бугатти», а «Амилькар Гран Спорт» (Amilcar Grand Sport). Эта модель была весьма популярна во Франции в конце 20-х годов, поскольку не раз одерживала победы в престижных спортивных соревнованиях. Кстати, известен даже регистрационный номер машины, принадлежавшей Бенуа Фалькетто — 1318М9. Чтобы убедиться в правоте Курта, достаточно просмотреть многочисленные газетные отчеты о происшествии. 

Так что же представлял собой автомобиль, по вине которого произошла трагедия? Кабриолет Amilcar CGS («Grand Sport») и его более спортивная копия CGSS («Grand Sport Surbaissé») с заниженным клиренсом (специально для гонок) были самыми популярными моделями фирмы Amilcar. Начал выпускаться этот автомобиль в 1924 году, на него ставили поршневый четырехцилиндровый двигатель объемом 1074 куб.см и мощностью 30 л.с., трехступенчаую коробку передач и тормоз на все четыре колеса. Модель CGSS была настолько популярна, что ее производили по лицензии в Германии (под маркой «Pluto»), в Австрии («Grofri») и в Италии («Amilcar Italiano»). 

Amilcar CGSS 

Во Франции Amilcar CGS в шутку называли «Бугатти для бедняков» (возможно, именно поэтому стал так популярен миф о том, что шаль Айседоры Дункан попала в колесо именно автомобиля Bugatti). Модель очень хорошо продавалась (тогда она стоила порядка тысячи долларов США) и имела хорошие характеристики для любителей скорости — максимальная скорость CGS составляла около 75 миль в час, а так как некоторые модели успешно тюнинговались, то достигали и максималки в 85 миль в час. Модель CGS стала участвовать в гонках с середины 20-х годов. Для гонок использовали шестицилиндровый двигатель объемом 1100 куб. см с турбонаддувом, на одной из таких машин участвовал и знаменитый гонщик Андре Морель (André Morel). Прошло всего несколько лет с тех пор, как на Amilcar была выиграна первая в мире 24-часовая гонка, и гоночная CGSS тоже стала приносить плоды — отличные результаты были достигнуты на таких гонках, как Targa Florio и Mille Miglia. 

Неудивительно, что шаль Айседоры Дункан попала в спицы заднего колеса Amilcar, т.к. на некоторые гоночные модели не ставили крылья — как, например, на этом автомобиле: 

Всего с 1924 по 1929 годы было выпущено чуть меньше пяти тысяч таких CGS и CGSS. В 1937 году компания Amilcar соединилась с французским производителем пушек и автомобилей Hotchkiss, выпустив несколько новых моделей. Во время Второй мировой войны производство было свернуто и после войны уже не возобновилось. А злосчастный «автомобиль-убийца» с номером 1318М9 был продан на аукционе за огромную сумму в 200 000 франков, и со временем его следы затерялись... 

А теперь еще раз вернемся к последним минутам жизни великой Айседоры Дункан. Она поцеловала подругу, обмотала шаль вокруг шеи и крикнула: «Прощайте, друзья мои, я иду к славе!». Если вспомнить ту трагично-мистическую роль, которую автомобили играли в ее жизни — это были не просто слова. Злоупотреблявшая алкоголем, изрядно располневшая и почти неспособная танцевать, лишившаяся почти всех средств к существованию, Дункан хотела уйти из жизни красиво, в ореоле славы — и желала для себя «романтической» смерти. Такая яркая смерть казалась ей лучшим выходом из тускло-серого жизненного тупика. В последние минуты она словно предчувствовала свою трагическую и при этом театрально-эффектную гибель, о которой станут писать и десятилетия спустя. Вспомним и о том, что непосредственной «виновницей» катастрофы стала красная креповая шаль с длинной бахромой — а ее хозяйка часто танцевала с шалями или длинными полупрозрачными шарфами. Смерть Айседоры Дункан стала ее последним выступлением в роскошных декорациях Promenade des Anglais...